Чтобы закончить войну Минска мало — отчёт ОБСЕ

— Расскажите, где и кто именно нарушает режим прекращения огня?— С середины августа наши наблюдатели отмечают существенное уменьшение количества обстрелов. Бывают дни, когда нарушения не фиксируются вовсе. Сейчас горячая точка — Луганск, там стреляют из артиллерии чаще всего. В Донецкой области обстрелов гораздо меньше, за исключением разве что Донецкого аэропорта.— Кто и как ограничивает передвижение наблюдателей в зоне АТО?

— Во-первых, действуют постоянные запреты. Мы не можем приближаться к границе между Украиной и РФ в Луганской области. Во-вторых, есть временные ограничения на блокпостах: сегодня проехать можно, завтра — уже нет. В основном это касается блокпостов «ДНР». Конечно, есть еще ограничения, которые мы сами устанавливаем для наблюдателей: им стоит избегать тех участков, где ведутся боевые действия, есть минные поля или неразорвавшиеся снаряды.

— Были ли новые угрозы наблюдателям? И расследовали ли в Донецке поджог машин миссии?

— Угрозы звучат периодически, на блокпостах «ДНР». Правда, к нам уже не относятся с такой агрессией, как в начале августа. А о каких-либо результатах расследования нам не сообщали. На мой взгляд, это был явный поджог.

— Кто срывает подписание дополнения к «Минску-2» об отводе от линии разграничения артиллерии калибром менее 100 мм?

— Документ жизненно важный: обстрелов стало меньше, но танки, гаубицы, пушки от линии соприкосновения не отвела ни одна из сторон. Оно все находится на местах и ждет команды. И нужно решение об его отводе в те районы, где оно не сможет доставать до линии соприкосновения. Да, принцип неиспользования этого оружия подписан в сентябре 2014-го в Минске и затем переподписан как «Минск-2». Однако нужно продолжение: механизм отвода танков и меньшего по калибру оружия. В переговорах мы зашли достаточно далеко, есть договоренность, что все стороны не будут выходить из переговоров.

— Ваши наблюдатели становились свидетелями контрабандной деятельности?

— Пересечение линии разграничения — сложный процесс для всех, включая наших наблюдателей, не говоря уже об обычных мирных жителях, которым необходимы пропуска. Мы видим действия правительственных сил по контролю за всем, что проникает внутрь «ДНР»/»ЛНР» и поступает оттуда. Ограничения в некоторых случаях они граничат с ограничением свободы передвижения.

— Могут ли дети, проживающие на неподконтрольной территории, посещать школы на мирной части Донбасса?

— Пересечение линии соприкосновения для них упрощено. Но большинство школ на самой линии и по обе стороны от нее разрушено. Дети там не учатся…

— Благотворительные организации жалуются на затруднения в работе?

— Со стороны «ДНР» и «ЛНР» есть понимание, что гуманитарные организации должны иметь доступ к населенным пунктам на линии разграничения. Но с августа мы видим, что благотворители не могут получить доступ к проблемным участкам — это касается как международных, так и украинских организаций. В целом же достичь линии разграничения сложно с обеих сторон. Подъезды перекрыты блокпостами, дороги минированы, инфраструктура (мосты, переезды) уничтожена.

— Начаты ли работы по разминированию?

— Это необходимое предусловие для возвращения местных жителей, выехавших из городков и поселков, расположенных прямо на линии разграничения. И мы готовы всячески содействовать этой деятельности. Но снимать мины должны те солдаты, которые их ставили. Старт процесса могу подтвердить лишь отчасти.

— Как член миссии ОБСЕ вы также служили в Косово. Насколько ситуация в Украине похожа на войну в Югославии, что делает их похожими и каковы различия?

— Сравнивать оба конфликта некорректно и в принципе неправильно: противостояние в бывшей Югославии было связано с этническими моментами, религиозными противоречиями. В Украине таких маркеров нет. Также разница в том, что в ходе украинского конфликта наблюдаются горячие точки, в то время как в Югославии мы видели цельную линию фронта. Но есть и общие моменты: это количество жертв среди мирного населения, общий ущерб инфраструктуре, проблема минирования территорий.

— Значит ли это, что мы получим замораживание конфликта под наблюдением международных организаций, как это произошло в Югославии?

— ОБСЕ призвана способствовать замирению сторон, так же как и в Косово. В этом заключается мандат, который мы получили от стран — членов ОБСЕ. И мы продолжим делать все, чтобы свести боевые действия на нет: будем наблюдать за ситуацией, обеспечивать переговорный процесс.